10 / 23 февраля 2002 г.
22 ноября 2001 г. около 8 часов 45 минут утра, когда я находился в Преображенском скиту, находящемся в г. Мансонвилле (Канада, ред), за столом с духовенством и мирянами, группа людей ворвалась в столовую. Этих людей никто не приглашал и никто не предупреждал об их прибытии. Они силой ворвались туда, куда их не хотели пустить. Они сорвали замок на входной двери. Они не потрудились объявить о своём приходе, постучаться в дверь, как цивилизованные люди, или попросить разрешения войти. Они попрали неприкосновенность частной резиденции, нарушили ход монастырской жизни. Они неоднократно угрожали и оскорбляли присутствующих.<?XML:NAMESPACE PREFIX = O /><O:P> </O:P>
Во главе нападающих был епископ Михаил Донсков (Симеон Донсков, далее -- просто Донсков) и священник Павел Ивашевич (далее -- Ивашевич), оба иностранцы. С ними были адвокаты Мишель Тайфер (Michel Taillefer; далее -- Тайфер) и Стефан Триэ (Stephan Trihey; далее -- Триэ), которым помогали наёмные охранники. Ни адвокаты, ни наёмники, не потрудились представиться. Когда их спросили, кто они такие, они отказались не только назвать свои фамилии, но даже не ответили, ни тем более не соизволили объяснить причину своего прихода. Некоторые из них были опознаны присутствующими, которые уже были свидетелями предыдущих безобразных нападений. Других узнали, так как они участвовали в предыдущих нападениях, описанных в других документах.<O:P> </O:P>
Ворвавшиеся насильно люди пытались выдать себя за блюстителей порядка и грозили тут же арестовать любого сопротивляющегося. Они потребовали, чтобы никто не двигался с места. Они несколько раз обрезали телефон. Они помешали употреблению факса, будь это для пересылки документов или для копирования. Адвокаты даже дошли до того, что выдавали себя за полицию. Когда их спросили есть ли у них ордер, то они ответили, что есть, но отказались его предъявить или сказать кем он был выдан. Они не показали нам никаких бумаг и мы не видели у них никаких документов.<O:P> </O:P>
Тайфер с сопровождающими, без разрешения, сперва произвёл настоящий обыск, включая тот этаж, на котором потом должно было развернуться главное действие. Этот незаконный и унизительный обыск состоял из обхода всех комнат без всякого разрешения или объяснения и без всякой осторожности. Как минимум, следующие предметы были конфискованы без предупреждения, без расписки и без разбора кому они принадлежали: ключи от автомобиля, регистрация, мой паспорт, моя карточка медицинской страховки и пачка документов, в которой было моё завещание и другие бумаги. Они копались в моём письменном столе и другой мебели в моём кабинете. То же было сделано и в кабинете секретаря, а также в зале приёмов.<O:P> </O:P>
Тайфер собственноручно открыл все водопроводные краны, чтобы создать шум, который заглушил бы то, что должно было произойти дальше.<O:P> </O:P>
Донсков вошёл, но его приход был также совершенно нежелателен (из-за его предыдущих поступков, которые он совершил), о чём ему и было объявлено.<O:P> </O:P>
Не обращая никакого внимания на сделанные ему замечания, Донсков подошёл ко мне. Узнав его, я ему повторил анафему, которую я ему уже произносил не раз как устно, так и письменно, на что он так и не соизволил ответить. Я ему очень ясно дал понять, что не собираюсь с ним разговаривать. После лживого заверения в том, что, мол, мне не дали с ним говорить, я согласился поговорить с ним в надежде его образумить. Я не знал, что предложение собеседования было просто ловушкой.<O:P> </O:P>
Итак, я поднялся на второй этаж. При этом адвокат Тайфер шёл со мной так, чтобы я не мог повернуть назад. Одному из моих гостей, который начал записывать действа ворвавшихся на видеоленту, пригрозили Тайфер и Ивашевич. Камеру его разбили, что явилось грубейшим насилием с захватом чужого имущества и его уничтожения, а также нарушением прав человека. Несмотря на это, видеокассета осталась неповреждённой и свидетельствует о вышеописанных фактах. Я заверяю, что она полностью соответствует истине и прилагаю её к этому иску.<O:P> </O:P>
Нападающие на меня лица в этот момент устроили небольшое совещание. Мои возражения нисколько их не остановили и это совещание явилось началом их дальнейших действий. Они заперли тех из присутствующих, которым удалось подняться на второй этаж, и оставили одного наёмника охранять их. Лестницу охранял другой наёмник. Это настоящее пленение было подробно описано пострадавшими.<O:P> </O:P>
Они насильно отняли у меня мой бумажник с личными документами и деньгами и вернули его мне только после вмешательства квебекской жандармерии. Они также забрали ключи от моего автомобиля и я их получил назад только через неделю при посредстве другого человека (Александра Ивашевича).<O:P> </O:P>
Не пытаясь больше притворяться, что они хотят со мной разговаривать, Донсков и Ивашевич набросились на меня и начали насильно одевать меня, с явной целью вывести меня наружу и похитить. Я сопротивлялся как мог. Они повалили меня на пол, чтобы им было удобней натянуть на меня пальто Ивашевича. Я отбивался, но двум отступникам-священнослужителям помогали наёмники. Я попытался кричать, но Тайфер стал меня душить белым с синим пуховиком, который он специально принёс из машины для этой цели.<O:P> </O:P>
Физические насилия и угрозы достигли апогея, когда один из моих компаньонов, который только что получил инструкции от моих адвокатов, решился к нам подойти. Он крикнул Тайферу, что мои адвокаты (которым удалось всё сообщить по телефону и по факсу) находятся у судьи, который требует, чтобы они всё прекратили и отпустили меня. Тогда нападающие решили меня сразу же увезти, что они и попытались сделать, яростно угрожая мне. Даже получив распоряжение (судьи, ред.) они всё ещё выдавали себя за блюстителей порядка и грубо заставили меня спуститься по лестнице.<O:P> </O:P>
В столовой я заметил шокированные и бессильные выражение лиц моих близких друзей и собеседников. Тогда я начал протестовать против моего похищения в Нью-Йорк, упомянув, что я являюсь свободным канадским гражданином и не совершал никаких преступлений. Я уговаривал моих друзей протестовать и заснять всё это на плёнку. Это и было сделано: фотографии были сняты с этого момента до момента моей посадки в лимузин. Я свидетельствую о подлинности этих фотографий и прилагаю их к данному заявлению.<O:P> </O:P>
Начались новые угрозы тем, которые не одобряли и сомневались в законности данной операции или которые старались меня защитить. Несмотря на всё, Донсков, Тайфер, Ивашевич и их наёмники силой, с невероятной грубостью, поволокли меня в сторону выходной двери. В то же время Тайфер, вышеупомянутым пуховиком, а Донсков -- другой подушкой без наволочки,-- не давали мне кричать. Хватая, толкая и таща меня, они ещё меня просто били! Донсков сзади ударил меня по лицу через подушку. Ивашевич схватил меня за правое бедро, чтобы я не мог ускользнуть от Донскова, извиваясь, чтобы освободиться от подушки, а Тайфер ударил меня кулаком в грудь сквозь пуховик. Я свалился. Тайфер, Донсков и несколько наёмников вырвали меня из рук тех, кто пытался удержать меня от падения и защитить. Меня тащили, толкали, ударяли со всех сторон до самой двери столовой, выходящей во двор, где была стоянка для автомобилей.<O:P> </O:P>
Изумлённый агрессивностью Донскова, я повторил ему церковно-карательный приговор (анафему, ред.).<O:P> </O:P>
От двери столовой меня тащили до машин похитителей. По дороге они меня несколько раз роняли на землю, поднимали меня за ноги, головой вниз, ударяя меня, чтобы заставить меня идти и тащили меня, как тащат какую-нибудь вещь.<O:P> </O:P>
Добравшись до лимузина, в котором меня должны были увезти (огромная чёрная машина с тёмными стёклами -- почему с тёмными?) они силой заставили меня влезть в него. Два раза я увёртывался, чтобы сопротивляться или, по крайней мере, задержать происходящее. Удары по голове и в почки заставили меня согнуться, но я ещё раз попытался увернуться. Наконец Донсков влез в автомобиль с другой стороны и с большой силой потянул меня изнутри. Дверь за мной закрылась.<O:P> </O:P>
Меня силой держали в этой машине с запертыми дверями в течение нескольких часов в неприятном и позорном обществе Донскова и Ивашевича, пока Тайфер на дворе что-то обсуждал по телефону. Машина тронулась, но остановилась нос-к-носу с только что подъехавшей полицейской машиной. Только позже мои друзья добились того, что один полицейский сел ко мне в лимузин для моей охраны.<O:P> </O:P>
Только по настоянию моих друзей мне позволили выпить стакан воды (первый принесенный мне стакан Тайфер со злобой выплеснул). Мои похитители не согласились на то, чтобы открыли окно для свежего воздуха. Это было сделано позже, по настоянию полицейского. Открыли только щель в полдюйма и то только со стороны водителя по приказу Тайфера и Триэ. Позже эта льгота была допущена и в моей части машины, что дало мне больше покоя со стороны Донскова и Ивашевича.<O:P> </O:P>
Тайфер, Триэ и эти последние очень поздно согласились, после долгих переговоров и опять по настоянию полиции, пустить меня в уборную, да ещё под надзором! И опять я был обязан квебекской полиции за освобождение от присутствия Донскова, когда меня перевели в другую машину их автоколонны. То же самое повторилось, когда подошло время обеда: потребовалось, чтобы меня сопровождали двое полицейских, чтобы удовлетворить злобное желание Тайфера и Донскова держать меня запертым в машине во что бы то ни стало.<O:P> </O:P>
Во время своих бесчинств господа Тайфер и его собрат сделали много лживых заверений на мой счёт. Они уверяли, что я американский гражданин, что я живу в Нью-Йорке и что Ивашевич является моим опекуном. Я, понятно, опровергаю все эти лживые заявления.<O:P> </O:P>
Наконец, после долгих часов, мы были освобождены квебекской полицией от незваных гостей в ожидании решения судьи. Но, несмотря на то, что полиция им сказала держаться на расстоянии от скита, они нам мешали и приставали до поздней ночи и ещё на следующий день, несколькими незаконными появлениями, о чём мы тут же сообщали полиции. И ещё группа нападающих спряталась в машине в ночь с 22 на 23 ноября 2001 г. на нашей территории, в аллее, ведущей к кладбищу при ските, где мы находились. Их прогнал оттуда около двух часов ночи патруль пограничников канадской королевской жандармерии.<O:P> </O:P>
Ещё я должен добавить, что на меня запаслись шприцом с весьма подозрительной целью.<O:P> </O:P>
Я хочу обратить внимание на тот факт, что все действия напавших на меня были заранее обдуманы и прорепетированы, и что они провели предыдущую ночь поблизости. Очень тщательная подготовка проявилась во всех их действиях. Ресурсы, денежные, материальные и людские, пущенные в ход для проведения этой операции невозможны при бюджете нашей Церкви. Их адвокаты не постеснялись преступить правила этики собственной профессии. Незаконные методы насилия не похожи на вежливое поведение членов моей Церкви, а больше напоминают тот мир, от которого бежала моя Церковь.<O:P> </O:P>
Я предъявляю иск против моих агрессоров, названных выше, против их сообщников и тех, кто дали распоряжение на это, будь это устно, письменно или в виде финансовой поддержки (прямой или косвенной).<O:P> </O:P>
Я не исключаю того (и в этом случае я также подаю жалобу и на этот факт), что для проведения этой операции нападающие употребили мои же собственные средства!<O:P> </O:P>
Я подчёркиваю, что многие свидетели присутствовали при событиях 22 ноября 2001 г. Я сейчас, временно, упоминаю только некоторых из них:<O:P> </O:P>
Владыка Варфоломей Воробьёв, владыка Сергий Киндяков, владыка Владимир Челищев, отец Сергий Петров, чтец (инженер) Сергей Агу, инженер Петр Пагануцци, инженер-архитектор Алдеа Штурза, семинаристы Иван Бирр и Юстин МакДоннелл.<O:P> </O:P>
К этим свидетелям добавляются члены квебекской полиции и канадской королевской жандармерии, которых я хочу поблагодарить за их успешное и человечное вмешательство.<O:P> </O:P>
Я заверяю, что это заявление правдивое.<O:P> </O:P>
Написано в Мансонвилле 10/23 февраля 2002 г.
Подпись: +Митрополит Виталий Устинов
/Текст, написанный нотариусом): Я признаю, что это моя подпись./
/Подпись: +Митрополит Виталий Устинов/
/Текст, написанный нотариусом: подписано в моём присутствии в Lac Brome, Quebec, Le 12 Mars 2002/
/Подпись нотариуса: Marie Gagne, notaire/
/Печать: подлинная копия с оригинала, сделанная 12 марта 2002 г. в Ville de lac Brome, Quebec./
/Подпись нотариуса: Marie Gagne, notaire./